Василий Петрович Романов

Василий Петрович Романов родился в Наро-Фоминском районе, в селе Петровское. Школа, затем ремесленное училище. Мечтал стать летчиком. Война круто перевернула его судьбу - добровольцем ушел на фронт, иначе он тогда поступить не мог, как и тысячи его сверстников. Считался погибшим, но вернулся живым.

После Победы восемь лет не мог работать.

Воскресенье. Отличная жаркая погода. На опушке леса я играю с ребятами в футбол; село на село. Кончился первый тайм. Второй тайм играть не пришлось - в перерыве мы узнали, что началась война. Тогда я был учеником ремесленного училища Москвы. Учеба, практика, теория.

В 10 часов вечера 21 июля по радио объявили: „Воздушная тревога!"

Это был первый налет вражеской авиации на столицу. Продолжался он до утра.

Картина была страшная: горели дома, рвались бомбы, стреляли зенитки. За Киевским вокзалом все было в огне: полностью сгорел рынок. Одна бомба большого калибра разорвалась рядом с Дорогомиловским мостом, угодила в жилой дом и отсекла его часть. Начиная с этого дня, каждый вечер были налеты на Москву. А потом немецкие самолеты стали летать и днем, только в меньшем количестве. Во время налетов мне приходилось дежурить - гасить „зажигалки".

Скидывали мы их с крыш, гасили в воде и песке. Брали зажигательную бомбу за стабилизатор мокрой тряпкой или рукавицей, ударяли о мостовую, горючее выливалось, и «зажигалка» гасла. Во время налета приходилось остерегаться осколков от зениток. Они сыпались с неба, как град.

Светомаскировка была обязательна везде: и в домах, и на улицах. Окна заклеивали бумагой, чтобы не трескались от разрывов бомб и канонады. Тысяча девушек добровольно защищали небо Москвы, чтобы немецкие самолеты не могли низко спускаться к земле - запускали газовые аэростаты. В училище стали поступать военные заказы, которые мы выполняли.

В связи с эвакуацией заводов и правительства в городе была паника. Все куда-то ехали: машины, лошади со скарбом; на улице был сильный ветер, пыль, и в это время объявили воздушную тревогу. А с 20 октября было введено осадное положение: нарушителей порядка немедленно привлекали к суду военного трибунала, а провокаторов и прочих агентов врага - расстреливали на месте. Так были наведены порядок и спокойствие. На подступах к столице я участвовал в строительстве оборонных сооружений: рыли окопы, траншеи. Здесь я получил первое легкое ранение в руку.

Немцы все больше наглели: летали низко, обстреливали мирных жителей. Недалеко от Апрелевки немецкий летчик сбросил две бомбы, когда пастух гнал стадо. Убило и пастуха, и коров. Картина была страшная. В наших сердцах была только ненависть, а оружием были лопата и кирка.

В Москве формировали из добровольцев рабочие дружины. Я стал ополченцем дивизии им.Дзержинского, позднее переименованную в 160 стрелковую дивизию 33 армии Западного фронта. Нашему комдиву, было 64 года. Звали его Федор Орлов. Это был офицер старой гвардии, во время гражданской войны - зам. командарма Фрунзе. Он был 24 раза ранен, имел три ордена Красного Знамени и орден Ленина. На средства его семьи построили танк Т-34. Под Москвой Федора Орлова ранили в 25-й раз. О нём была написана песня: «Битвами испытанный, отважен и суров, водил полки на подвиги седой комдив Орлов». Он погиб.

В августе 1942г. наша дивизия пошла в наступление под Вязьмой. При выполнении боевого задания я был тяжело ранен. Очнулся на операционном столе, затем меня отправили в госпиталь, где мне сделали трепанацию черепа. После операции я долго не приходил в сознание. Меня сочли мертвым и вынесли на террасу, оборудованную под мертвецкую. Там я и очнулся. Хорошо, что пришел в себя вовремя, до отправки тел на захоронение! Домой вернулся на костылях, инвалидом II группы. Здесь узнал, что на меня пришла похоронка.

В.П.Романов