Сергей Иванович Кособоков - Другой взгляд на войну

С.И. Кособоков родом из Горьковской области. Ушел на войну в восемнадцать лет, был артиллеристом, командиром батареи. Закончил после войны Ленинградскую военную артиллерийскую академию, стал полковником, командиром полка ракетных войск. До 1974 года охранял и защищал мирное небо столицы.

Десять лет С.И. Кособоков работал в с/к "Московский" старшим инженером по технике безопасности. Семья Сергея Ивановича бережно хранит его награды — медаль "За отвагу", ордена: Красной Звезды, Отечественной войны I степени, Александра Невского и другие. Его рассказ о войне, записанный В.А.Руновой в 1994 году необычен - он заставляет нас по-иному взглянуть на события тех лет.

Много разного написано за эти годы о тех суровых годах, и еще много будет написано. Было время, когда в произведениях о войне писали только о героизме и героях. Теперь другая крайность - стали очернять все, что было сделано для Победы. Доходит до того, что "не так и не туда воевали" и нужно ли было вообще воевать, а тем более побеждать. Как говорится, Бог им судья. Я надеюсь, что вырастет у нас на Руси новый Лев Толстой, который правдиво и всесторонне опишет героизм и страдания народа, благородство и подлость людскую одновременно.

Нам, заслонившим своей грудью Родину в тяжелые для нее времена, есть что вспомнить, есть что рассказать. Ведь у каждого воевавшего есть свой взгляд на войну. Даже два солдата в одном окопе воспринимали бой по-разному, об одном и.том же событии будут рассказывать каждый по-своему.

Сказать, что было трудно на войне, - значит, ничего не сказать. Иногда возникало чувство безысходности от того, что очень много напастей (тут и обстрел минометный, и бомбежка, и работа до изнеможения по оборудованию позиций) и конца им нет, и края.

Шел только 1942 год и воевать мне довелось в болотах Калининской области. О победе тогда мы не могли мечтать даже в самом красивом сне.

Вспоминается мне такой горький случай. В кои-то века (для меня лично один раз за всю войну) вывели наш полк во второй эшелон. Это уже не передний край, а ближний тыл. Подразделения и части вывозят туда для того, чтобы личный состав отдохнул, привел в порядок боевую технику, если надо — обучился новым приемам борьбы с противником. Даже посмотрел кино. По сравнению с передовой — курорт. Ни пулеметной стрельбы, ни подъема по тревоге, ни атак, и кажется вообще нет ничего опасного. Раз перед ужином наш комиссар, как обычно, отправился на кухню за горячим чаем. Он родился и вырос в Сибири и был большой любитель этого напитка. Взял он чайничек, пошел, и вдруг артналет. Не по боевым порядкам, а так, по пустому месту. Теперь никогда не узнаешь: какого черта вздумалось немцам бить по этой лощине? Какая у, них ошибка вышла? А вот комиссар чайку не попил. Погиб комиссар, наш "батя", так и нашли его возле чайника. Поверьте, жуткая это картина: чайник целехонек, а человека нет.

Теперь мне на ум приходит такой вывод: каково общество, такова и война. На войне было все. Наряду с подвигом уживались трусость, шкурничество, черствость и предательство.

В 1942 году на Калининском фронте попали мы под бомбежку. В ту пору фашисты еще имели большое преимущество в технике и боеобеспеченности, поэтому снарядов и бомб не жалели. Сыпали снаряды сколько хотели и куда хотели. Ладно. Кое-как мы пересидели налет. Надо занимать боевой порядок. Иду сориентироваться на местности. Гляжу, возле окопов пехота, вроде славяне, наши. Сидят и что-то в котелках ковыряют, обедают. Мы слышим, что неподалеку кто-то стонет, зовет на помощь. Спрашиваем: "Ребята, кто там?"-"Да кто его знает," — отвечают. И едят дальше. Пошли мы. Посмотрели. Двух пехотинцев в окопе засыпало, раненые. Мы откопали их. Говорим тем двоим: "Как же так? Это же из вашей роты ребята?» - "Ну и что?" - отвечают. И глаза абсолютно безразличные.

И другой случай. Дело было уже в Венгрии. Ехала наша машина к новому месту расположения штаба. Основной бой уже где-то впереди, вокруг — обычная, фронтовая жизнь: кто-то тянет связь, кто-то "прочесывает местность". И вдруг недалеко от дороги взрывы и крики. Солдат -связист совершенно другой части подорвался на мине. Наша машина остановилась. И тут же, не ожидая никаких распоряжений, санинструктор Лида Левченко, не раздумывая, бросается к пострадавшему солдату, оказывает ему помощь. А на обратном пути сама подорвалась на мине и осталась без ноги.

Было и полное головотяпство на фронте. Вспоминается, как нас "приучали" стрелять по самолетам. "Сверху" видимо, приказали "усилить противовоздушную оборону" (был 1943). "Внизу" кто-то ретивый приказал соорудить станки для стрельбы из пулемета по воздушным целям. Станок — это колесо на вертикальной оси, к которому крепится пулемет (как это делали в гражданскую войну). Но кто-то додумался поставить наши 76мм пушки образца 1927г. для стрельбы по самолетам. Мы-то в подразделениях понимали, что это верх всякой глупости. Ведь специальная пушка с круговым обстрелом тратит в среднем 800 специальных снарядов на один сбитый самолет. Что же можно ожидать от нашей пушки с горизонтальным обстрелом в 10 градусов и обычными снарядами, которые рвутся только при прямом попадании? Но... приказ есть приказ, и два месяца наши пушки простояли торчком в ямах стволами вверх. Потом, видимо, кто-то догадался, что это "курам на смех", и мы стали выполнять обычные задачи.

Вырастают новые поколения как трава по весне. Для них реалии войны почти былины.

И мне хочется сказать им: помните, что мы – есть, что мы – были, что Родина – это мы, бойцы передовой, труженики тыла. Что нашими несостоявшимися детством и юностью сейчас счастливы вы.

Родина – мать. А мать у всех только одна, на всю жизнь. Берегите её! Приумножайте её доблесть и славу, и свято чтите гордое имя – Россия.